Л. Норин
ВЕЛИКОЕ КОЛЬЦО
К годовщине со дня рождения И. А. Ефремова

© Л. Норин, 1990
Комсомолец (Ростов-на-Дону).- 1990.- 20, 22 марта.- № 53, 55 (13589, 13591).- С. 3.
Пер. в эл. вид Ю. Зубакин, 2003

Его нет среди нас уже свыше семнадцати лет. Почти два десятилетия после первой публикации отдельной книгой не переиздавался его, на мой взгляд, вершинный, научно-фантастический роман "Час Быка". Вновь опубликованный в прошлом году, он тут же вошел в первую пятерку бестселлеров, судя по письмам читателей, поступивших в "Книжное обозрение". Кто же он, этот литератор, чье творчество не увядает, чья звезда продолжает светить нам из космоса? Кто же он, этот, по определению известного советского философа Генриха Волкова, выдающийся универсал XX века? Уверен, что молодежи хорошо знакомо его имя. Да, речь идет об Иване Антоновиче Ефремове. Он был человеком удивительно разносторонним, энциклопедически образованным, проникновенно чувствующим искусство, красоту природы и Человека.

С чего же начинались его юные годы?

Одновременно с окончанием средней школы, он сдал экзамены в Петроградских мореходных классах и получил звание штурмана-судоводителя каботажных и речных судов. В ту же пору, потрясенный прочитанной им в журнале "Природа" статьей выдающегося ученого П. П. Сушкина, 15-летний юноша пишет знаменитому зоологу и палеонтологу письмо, умоляя принять его и выслушать.

Встреча с Сушкиным и предопределила, в конечном счете, путь Ивана Ефремова в науке. Однако в первый период помешала "проза жизни" - отсутствие лишнего пайка и, следовательно, и свободной вакансии в Геологическом музее.

Пришлось поступить старшим матросом на парусно-моторное судно "Третий интернационал", принадлежавшее Камчатскому акционерному обществу, и поплавать на нем по Тихому океану.

В одном из писем Ефремов поделился своей мечтой: "Когда-нибудь я напишу о своих первых плаваниях на Тихом океане, о том, как восемнадцатилетний матрос, попавший в плавание со всякой шпаной, на убогом корабле, сумел отстоять свое достоинство благодаря врожденной силе и боксерскому умению, как он за краткие стоянки увидел в Японии гораздо более интересного, чем портовые кабаки и проститутки, и впервые смог понять еще не то, куда ему надо идти в жизни, но какой стороны ее держаться... После этого плавание на Каспийском море было сплошным праздником, и все же, когда позвала наука, я ушел в нее".

Пробил час, и восемнадцатилетний капитан катера получил телеграмму Сушкина с предложением стать препаратором и работать под его непосредственным руководством.

Мечта молодого романтика - продолжать научный поиск исполнилась. Дальнейшее зависело от его целеустремленности, силы воли, упорства и, конечно, способностей.

Вскоре Ефремов отправляется в экспедицию. Именно ему, в 1927 году, удалось впервые на севере России найти останки древнейших земноводных небывалой еще сохранности - настоящий научный клад 200-миллионолетней давности. Затем последовало еще 17 палеонтологических и 14 геологических экспедиций, в 26-ти из которых он был руководителем.

В Южном Приуралье он искал останки древнейших позвоночных - представителей пермской фауны, а в пустынях Средней Азии, в степях Казахстана и предгорьях Киргизии "охотился" на динозавров.

Активное участие в экспедициях не помешало Ефремову поступить экстерном на геологический факультет Ленинградского горного института и через три года закончить его с отличием, получив диплом горного инженера. В это же время президиум Академии наук СССР присваивает ему степень кандидата биологических наук без защиты диссертации.

Следуют многочисленные экспедиции на Урале, в Амуро-Амгуньское междуречье, в горы Якутии, в Восточную Сибирь. В 3О-е годы он прошел сотни километров в бассейнах рек Чары и Олекмы, начинал разведку таежных мест для будущей трассы Байкало-Амурской магистрали. Небольшой отряд И. А. Ефремова исследовал несколько вариантов трассы БАМа на участке от Олекмы до Тынды и выбрал наиболее краткое и удобное направление вдоль реки Нюкжи именно там, где теперь уложены рельсы.

Труд геологов в этих экспедициях Иван Антонович описал впоследствии в рассказе "Голец Подлунный", а сибирская река Чара дала имя одной из героинь романа "Туманность Андромеды".

Сама жизнь, ее красота, впечатления от встреч с богатейшей природой страны, радости и трудности поисков подготавливали ученого к художественному творчеству, насыщали его духовный мир красками и образами, открытиями и эмоциями, позволяющими ему в дальнейшем создавать в своих произведениях картины природы с редчайшей достоверностью.

Хорошо помогала ему в этом очень развитая зрительная память.

Энергия Ефремова была неиссякаемой. Два года лазил он по заброшенным подземным выработкам старинных рудников, в которых еще в конце XVIII века и в начале XIX века горняки находили кости ископаемых ящеров, самых древних из когда-либо найденных на территории СССР. (Впечатления от этих поисков отчасти легли в основу рассказа Ефремова "Путями древних горняков"),

В 1940 году он защищает диссертацию на соискание ученой степени доктора биологических наук.

Но вот в одной из экспедиций в Среднюю Азию Ефремов заболел странной и, к сожалению, так и не распознанной врачами формой лихорадки. Тяжелые приступы обрушивались на него с дьявольской регулярностью каждые пять лет. В 1942 году в Свердловске. Ефремов оказался надолго прикованным к постели. Вот тогда он и начал цикл из семи рассказов "Семь румбов". Однако из написанных семи рассказов были опубликованы лишь пять: "Встреча над Тускаророй", "Олгой-хорхой", "Катти Сарк", "Путями старых горняков" и "Озеро горных духов".

Вспоминая о своих первых шагах в литературе, Ефремов писал: "Должен признаться, что, написав эти рассказы, я вначале и не помышлял всерьез о литературной профессии. Но случилось так, что "рассказы о необыкновенном" прочитал А. Толстой (это было за несколько недель до его смерти, когда писатель уже лежал в больнице). Рассказы Толстому понравились. Особенно помнится, что при встрече со мной он одобрительно отозвался о той "правдоподобности необычайного", которую он почувствовал в них. Встреча с автором "Аэлиты" и "Петра Первого", писателем, которого я так любил и который серьезно оценил мои первые опыты, поддержала меня".

В 1947 году издается получившая широкую известность повесть "Звездные корабли". Это многоплановое произведение затрагивает геологию и палеонтологию, космическую биологию и астрономию. Одна из удачных находок этой научно-фантастической повести, а именно описание танталового диска, с которого как бы сходит и зависает в воздухе удивительно живой портрет пришельца из другого мира, вдохновила советского физика Ю. Денисюка (ныне лауреата Ленинской премии, члена - корреспондента АН СССР) на создание голографического метода, позволяющего получать объемные изображения.

Вот это место из "Звездных кораблей":

"...Оба профессора невольно содрогнулись. Из глубокого, совершенно прозрачного слоя, увеличенное неведомым оптическим ухищрением до своих естественных размеров, на них взглянуло странное, но несомненно человеческое лицо. Неизвестным способом изображение было сделано рельефным, а главное - необыкновенно, невероятно живым, в упор смотрели громадные выпуклые глаза... пронизанные умом и напряженной волей, двумя мощными лучами, стремящимися вперед, через стеклянную преграду, в бесконечные дали...".

Вот признание и самого ученого: "Я не только не отрицаю своеобразного участия И. Ефремова в моей работе, но и подтверждаю его с удовольствием. Меня всегда поражала какая-то сверхъестественная способность художников слова предвидеть будущее столь образно".

Итак, художник слова состоялся. К первым рассказам и повести, опубликованным с 1944 по 1947 год, в последующем прибавились такие произведения, как дилогия - "Великая дуга" ("На краю Ойкумены", 1949 г. и "Путешествие Баурджеда", 1953 г. - причем обе повести были завершены еще в 1945 г.), рассказ "Адское пламя" (1954 г., написан в 1948 г.), путевые заметки "Дорога ветров" о монгольской экспедиции и другие.

Произведения Ефремова занимают прочное место в советской литературе и приобретают известность за пределами нашей страны.

В начале 50-х годов его рассказы уже были изданы на 12-ти языках.

Особое место в творчестве Ефремова занимает "Туманность Андромеды" - роман, принесший Ефремову всемирное признание, издававшийся более 80 раз на 39 языках народов СССР и зарубежных стран. В одной лишь Франции были проданы сотни тысяч книг.

Юрий Гагарин уже на другой день после приземления космического корабля "Восток" в беседе с журналистами назвал имя Ефремова в числе своих любимых писателей, а в статье "О любимых книгах" писал: "Мне очень понравилась книга И. Ефремова "Туманность Андромеды". Автор посмотрел в будущее глазами ученого и художника, попытался первым всесторонне показать жизнь через тысячелетия, это само по себе уже интересно... И люди там интересные, и проблемы затронуты большие. А главное - вера в поступательное развитие общества".

Роман "Туманность Андромеды" был создан в противовес огромному множеству так называемых "антиутопий" - фантастических романов-предупреждений о грядущих неизбежных бедствиях, и гибели земной цивилизации.

Символично, что в день запуска первого искусственного спутника Ефремов получил телеграмму, в которой его поздравляли с началом эры Великого Кольца, столь впечатляюще изображенной в романе.

О силе воздействия романа на сердца молодежи красноречиво говорит один из множества фактов. Отвечая на вопрос о главном толчке в жизни, побудившем его стать космонавтом, Владимир Джанибеков, летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза, сказал. "Самый главный толчок - это - фантастика. Авиацией-то я болел еще с дошкольного возраста... А незадолго до запуска первого спутника я прочел "Туманность Андромеды" (в ту пору ему было 15 лет). Вернее, буквально "проглотил" за день. Отсюда пошло вполне естественное увлечение астрономией. А тут и спутники начали запускать. Появился четкий внутренний прогноз: раз уж космическая эра только-только началась, то нужно суметь получить образование, необходимое для участия в космической программе".

По следам "Туманности Андромеды" Ефремов создает небольшую повесть - "Сердце змеи" (1959).

Как говорил писатель, появление этой повести было вызвано тем, что в романе не было главного - непосредственного физического контакта космических цивилизаций. Причем контакта дружеского, принципиально противоположного характерному для многих произведений западной фантастики воинственному столкновению с инопланетными цивилизациями. Ефремов пишет: "Чудовищные пропасти времени и пространства, разделяющие обитаемые миры, до сих пор оставались непреодолимыми. Но вот люди Земли подадут руку другим мыслящим существам космоса, а от них - еще дальше, новым братьям с других звезд". В конце 1962 года Ефремов создает остросюжетный роман "Лезвие бритвы".

Книга нашла свой путь к сердцам молодых читателей, которые писали автору о своем восхищении романом. Вот выдержки лишь из двух писем. Бывшая студентка Башкирского госуниверситета Лариса Лучнина писала Ивану Антоновичу: "Спасибо, большое спасибо за "Лезвие бритвы"!.. Нигде, никогда, ни у кого не встречала такого простого, правильного и высокого описания красоты, чувства прекрасного. Именно такие люди, добрые и большие, должны жить на нашей земле. Но могут ли все быть такими? Может ли любой человек так владеть собой? Я верю, что да".

Студентка Таджикского госуниверситета Марина Некрасова, обращаясь к Ефремову, сообщала: "Читаю второй раз "Лезвие бритвы" - Вашу замечательную книгу... Ваша книга о красоте. О том, как еще не научились мы понимать эту красоту по-настоящему, как порой боимся ее... Жизнь - лезвие бритвы. Те, которые Люди, те идут по нему. Но ведь сколько их по обеим сторонам лезвия, даже не ведая, что существует прекрасное, которое надо понять, чтобы жить...".

ПРОДОЛЖЕНИЕМ "Туманности Андромеды" и "Сердца змеи" стал роман "Час Быка". В нем писатель обрисовал трагический опыт планеты Торманс в созвездии Рыси, где затянулся Час Быка, - час, когда, по тибетским представлениям, в ночи торжествуют темные силы. Роман этот актуален и поныне, как предостережение против примитивно понятых задач построения "счастливого будущего". Герои романа преодолевают сопротивление мрачной олигархии и утверждают победу сил прогресса и добра.

Подчеркивая особый гуманизм героев этого романа, выдающийся советский педагог В. А. Сухомлинский в письме И. А. Ефремову выделял следующие строчки романа: "...не можем жить и быть свободными, пока есть несчастные". В этих словах из "Часа Быка" сконцентрированы, мне кажется, идеи, которые не могут не волновать в наши дни каждого честного человека... Я влюблен в Ваших людей будущего - честных, правдивых, ярких и сильно выраженных".

Об истинном гуманизме героев этого произведения пишет в книге "Общечеловеческое в литературе" известный критик и литературовед Г. И. Куницын: "В романе И. Ефремова "Час Быка", между прочим, эта черта людей будущего великолепно выведена как характерная: в самое органику их входит слиянность с родом "Человек", даже в минуту смертельной опасности они с безотказностью инстинкта принимают решения, направленные на спасение "других". Радуются тоже больше оттого, что сделали доброе "другим".

Особо следует сказать об исторической научной фантастике И. А. Ефремова и вот почему.

Писатель был убежден, что знание истории поисков, находок и заблуждений человечества в прошлом служит условием верного выбора путей в будущем. Собственно, и сама научная фантастика рассматривается им в качестве истории, продолженной в будущее. Являясь по складу мышления историком и обладая аналитическим умом, Ефремов в своих произведениях разворачивает непрерывную цепь развития от древнейших времен до наших дней и от них в отдаленное будущее.

"Я не разграничиваю так строго фантастику и исторические произведения, - говорил писатель. - Эти последние - также научная фантастика, только обращенная в прошлое". Ведь у фантастики в литературе - два лика: ретроспективное воссоздание облика людей внутри известного исторического процесса и становление людей в неизвестном нам процессе".

Исходя из этого, Ефремов считал исторической фантастикой свою дилогию "Великая Дуга" и роман "Таис Афинская". Древние цивилизации Африканского континента и Греции, древнеиндийская философия и искусство милой его сердцу Эллады интересуют Ефремова не сами по себе, а во взаимосвязи с настоящим.

Дилогия "Великая Дуга" включает в себя две повести.

В повести "Путешествие Баурджеда" Ефремов рассказал об одном из забытых путешествий египтян в поисках полулегендарной страны Пунт. Действие происходит в XXIX веке до н. э.

Повесть "На краю Ойкумены" (вторая часть дилогии) описывает события, относящиеся примерно к XI- X векам до н. э.

В центре дилогии ее герои - люди, страстно ищущие и жадно впитавшие все новое, что приносит жизнь.

Автор рецензии на французское издание книги "На краю Ойкумены" ставит ее в один ряд с лучшими историческими романами Флобера и Рони-старшего, подчеркивая при этом мысль о том, что "...это - научная фантастика, расширенная с помощью анализа исторической реальности". ("Юманите", 11 октября 1960 г.).

Последним произведением Ивана Ефремова стал прекрасный роман "Таис Афинская".

В 1972 году, когда готовился к печати одиннадцатый номер журнала "Молодая гвардия" с окончанием романа "Таис Афинская", пришло печальное известие о смерти автора.

С тех пор "Таис Афинская" неоднократно издавалась отдельной книгой, а также в собрании избранных произведений писателя. Роман снискал огромную популярность среди читателей всех возрастов. Доктор медицинских наук Ф. В. Бассин так отозвался о романе: "Я не знаю ни одного произведения ни в художественной, ни в научной литературе, которое с такой ослепительной яркостью воспроизводило бы жизнь ушедших эпох".

На страницах романа словно оживают исторические фигуры Александра, Македонского, Птолемея, Неарха...

Нас обдает египетским зноем и запахом благовоний, явственно слышатся плеск волн, удары мечей по бронзовым щитам.

Образ Таис вспыхнул звездой первой величины на литературном небосклоне и посылает нам свой волшебный свет из глубины времен.

В творчестве выдающегося советского писателя далекое прошлое простирает руки к грядущему, культура востока встречается с культурой Запада, наука - с искусством. Это разворачивающийся в бесконечность Вселенной Геликоид поступательного развития человечества.

Особо хочется сказать о высочайшей достоверности, (хотя, может быть, и не это самое главное) научно-фантастических предсказаний И. Ефремова.

В его произведениях, начиная с рассказов и кончая романами, было сделано много предположений, которые позднее блестяще осуществились. Прежде всего исполнились его геологические фантазии: разрабатывается ртуть на Алтае (рассказ "Озеро горных Духов", 1942 г.), добываются алмазы на Сибирской платформе (рассказ "Алмазная труба", 1944 г.), спускаются на дно океана телевизоры и с их помощью достаются горные породы (рассказ "Атолл Факаофо", 1944 г.).

Предположения, казавшиеся во время написания совершенно фантастическими, уже начинают осуществляться.

Прежде всего - голография, идея, предсказанная еще в "Тенях минувшего" (1945 г.) и более четко обрисованная в "Памяти поколений", и развитая в романе "Лезвие бритвы (1959-62 гг.).

Все более важное значение приобретают для терапии и. хирургии генетические карты (карты наследственности), без которых в романе не оперируют больных.

Осуществилась мечта о "Катти Сари" (1942). Великолепный клипер поставлен в специальный музей в Англии. Как подчеркивал сам писатель в романах "Лезвие бритвы", "Туманность Андромеды" и "Час Быка", есть немало таких научных предположений, которые пока отвергаются или рассматриваются как чистейшая фантазия. Однако, по его твердому убеждению, все они вполне осуществимы в том или ином виде, так как сделаны отнюдь не безосновательно. Возможно, что в 2000 году многое из описанного войдет в науку и жизнь, а кое-что наверняка и раньше.

Представляют значительный интерес и гипотезы общенаучного характера, выдвинутые Ефремовым в его космических произведениях.

Вот лишь один из примеров. Известно, что теория относительности создала писателям-фантастам гигантские трудности. Достаточно сказать, что от ближайшей к нам соседней галактики - туманности из созвездия Андромеды - свет идет около 2 млн. лет.

В результате фантасты были поставлены перед необходимостью либо "создавать" космические корабли, движущиеся быстрее света, что встречает упорное сопротивление со стороны "ученых" критиков, либо изобрести нечто вроде машины времени.

Эту задачу, по-видимому, и решил впервые Ефремов в 1959 г. в повести "Сердце змеи". Сущность "открытия" изложена в следующем отрывке из повести: "Теллур" - первый пульсационный звездолет Земли. Этот тип звездолетов, передвигающихся в н-у-л-ь-п-р-о-с-т-р-а-н-с-т-в-е, должен, был достигнуть гораздо больших глубин Галактики, чем прежние ядерно-ракетные, анамезонные звездолеты, летающие со скоростью 5/6 и 6/7 скорости света. Пульсационные корабли действовали по принципу сжатия времени и были в тысячу раз быстрее".

В дальнейшем в произведениях других авторов "нуль-пространство" фигурирует уже как нечто общеизвестное. (Эта способность схватывать на лету любые удачные идеи вообще характерна для писательского братства фантастов.

В последующем Ефремов развил эту идею. И вот интересно познакомиться с восприятием этой гипотезы читателями. Заместитель председателя секция космического естествознания Московского отделения Астрономо-геодезического общества кандидат физ.-мат. наук Г. У. Лихошерстных написал об этом так: "А когда я впервые прочел в романе И. Ефремова о "нуль-векторе", по которому можно мгновенно очутиться в любой точке Вселенной, то от одной мысли, что такое когда-нибудь случится, меня охватило волнение: тогда я не сомневался, что рано или поздно наука откроет "нуль-транспортировку" (по терминологии Стругацких). Ведь современная физика и не отрицает принципиальную возможность такого движения".

Определяя свой любимый жанр литературы, Ефремов говорил: "Научная фантастика - это пена на поверхности моря науки. Предание гласит, что из пены морской и звездного света родилась Афродита, богиня любви и красоты. Фантастика должна стать Афродитой, но если свет звездного неба не достигнет ее, пена осядет на берег грязным пятном".

Романтическая по своей природе научная фантастика близка поэзии по характеру восприятия. И так же, как поэзия без лирического героя, научная фантастика не может обойтись без "горения" в ней автора.

"Истинное творчество всегда глубоко оригинально, органично, неувядаемо, - говорил он. - Настоящий писатель как бы рассыпает по своим произведениям сверкающие жемчужины идей. Пожалуйста, современники и потомки, берите! Пользуйтесь на здоровье! Будьте творцами, а не эпигонами!"

Говоря о Ефремове, мы не можем не оказать и о той, кому он посвящает свои романы лаконичной строчкой: "Т. И. Е. - теперь и всегда". Мы не можем не поклониться Таисии Иосифовне Ефремовой, вдохновившей писателя на проникновенные поэтические страницы о женщине. Нельзя не отдать должное верной подруге писателя, продлившей ему жизнь и давшей ему возможность создать свои необыкновенные книги, продолжающей и после его смерти бережно хранить литературное и культурное наследие Ефремова.

В заключение хочется еще раз обратиться к словам И. Ефремова: "Я бы сказал: не бесплодна любая попытка проникнуть в ожидающее нас будущее - с книгой ли в руках, на шумном диспуте, в полном одиночестве под звездным небом. Но будьте готовы к испытаниям: ваше будущее не представляется мне особенно легким. Психологически оно, вероятно, будет труднее, чем то время, в котором жили мы, старшее поколение... Будьте готовы к испытаниям. Пусть Вам удастся войти в Великое Кольцо Будущего!"

Л. НОРИН.

Рисунки художника Валерия Смирнова.
В одном из ближайших выпусков мы продолжим публикации, посвященные И. А. Ефремову.