8. Как "истинная вера" разрушает научное мировоззрение.

О чем вообще "свидетельствует" верующий монотеист?

Прежде всего – о существовании "сверхъестественного", которое непознаваемо научным методом, но якобы достоверно описано в ортодоксальном вероучении.

Затем – о принципиальной приоритетности этого сверхъестественного по сравнению с естественным (то есть, с тем, что познаваемо наукой).

Наконец – об абсолютных истинах, абсолютных предписаниях и абсолютных запретах, следующих из ортодоксального вероучения, и не допускающих никаких сомнений.

Если такие "свидетельства" исходят от людей с учеными степенями, то в обществе происходит размывание грани между наукой и антинаукой, причем, что особенно опасно, размывание двухстороннее.

С одной стороны, антинаучные постулаты "священных книг" и катехизисов начинают восприниматься, как научно установленные.

С другой – научные направления, идущие вразрез с церковными запретами, начинают выглядеть лженаучными (здесь действует обычная бытовая логика – если церковное учение научно, значит, отход от него лженаучен).

Официальная наука мутирует, превращаясь в схоластику. Такое в Европе уже было однажды – в период перехода от поздней античности к средневековью. Наука перестала производить знания и занялась исключительно обслуживанием государственной церкви (так и говорилось: наука – служанка церкви).

Часто на это возражают: есть ученые, которые, являясь атеистами, тем не менее, сотрудничают с доминирующей церковью по гуманитарным вопросам, в сфере т.н. "общечеловеческих ценностей". Здесь, в области этики и гуманизма, позиция науки и позиция церкви, якобы, во многом совпадают. Ученый, который действительно так думает – осел.

Если бы он не был ослом, то понял бы, что на подобных мероприятиях он выступает в качестве растяпы, севшего играть в карты с профессиональным шулером. Растяпе будут раз за разом сдавать крапленые карты, и он уйдет из-за стола без штанов, даже не поняв, что произошло.

Что делает разумный человек, если его вынуждают играть с шулером? Он требует: новую колоду на стол и играем в открытую. Пусть все видят, какие у кого карты на руках. И правила игры – тоже на стол, в письменном виде.

В нашем случае ученый должен сначала потребовать: давайте определимся со значением всех этих слов "гуманизм", "культура", "мораль", "милосердие", "фундаментальные общечеловеческие ценности" и т.п. Ученый в своей общественной деятельности не должен строить иные модели, кроме формальных и использовать иные методы, кроме научных. Он не должен пользоваться абстрактными словами, значение которых не определено четко и непротиворечиво. Он не должен забывать, что он – ученый.

Домохозяйка, если ее пригласят на сборище "по поводу гуманизма", имеет полное права ляпнуть все, что угодно – поскольку она представляет здесь обыденное мифологизированное мировоззрение. Ученый такого права не имеет – поскольку представляет научное мировоззрение.

Привожу пример: президиум российской академии наук обращается к обществу с призывом, где упоминаются некие: "в основе своей аморальные тенденции, бесспорно, представляют собой серьезную угрозу для нормального духовного развития нации". Обращение было принято президиумом без особых мнений и возражений. Научной модели "морали" и "духовного развития нации" у академиков нет – иначе они давно бы написали об этом в реферируемых научных журналах. Следовательно, президиум РАН поголовно состоит из людей, мировоззрение которых не имеет ничего общего с научным.

Впрочем, это еще полбеды. Хуже – то, что они дискредитировали в глазах общества научное мировоззрение, которое обязаны были представлять. Еще хуже – что они породили прецедент смешения клерикализма с наукой.

В результате право на научную жизнь получили абсурдные гибриды одного с другим, вроде биоэтики, теологии, креационизма или сектоведения.

Все эти гибриды, как и вообще схоластика, обслуживают паразитическую доминирующую церковь. В частности, упомянутое обращение "президиума" было направлено против т.н. "паранормальных" или "новых" религий, которые являются основным конкурентом доминирующей церкви и заслуживают подробного обсуждения.

9. О "новых" религиях и религиозности в широком смысле.

Каждый достаточно разумный человек понимает, что ему известно об этом мире далеко не все. Отсюда возникает желание каким-то образом построить свои отношения с неизвестностью, установить нечто наподобие связи с неведомым. Вот это и называется религиозным чувством (re-ligio – восстановление связи). Сказанное справедливо и в отношении ученых – но это совершенно не значит, что ученому может быть присуща любая форма религиозности.

Религиозность ученого может быть направлена на исследование мира и рациональное управление природными процессами, и не может быть направлена на отказ от исследования и запрет управления.

Если заглянуть в далекое прошлое, то обнаружится, что уже в эпохе палеолита встречается протонаучная религиозность. Человек того времени приписывал природным силам характеры живых существ, что позволяло создавать модель мира, основанную на известных человеку принципах поведения животных. Эти анимистические религии являлись вполне рациональными и, с точки зрения уровня знаний того времени, были научными.

В античном мире мы найдем уже такие религии, которые мало чем отличаются от современного научного представления о мире. В Египте, Шумере и Индии, на базе политеизма были независимо сформулированы принципы диалектики. Пифагорейцы полагавшие, что мир управляется определенными соотношениями чисел, заложили основу абстрактного моделирования. Античные религиозные космогонии – греческая (Гесиода) и китайская (Лао-Цзы), приняв за первооснову хаос, пришли к мысли о спонтанном происхождении упорядоченного космоса. К той же мысли, возможно, пришла и античная религиозная философия центральной Америки. Дзен-буддизм поставил в центр мироздания незаинтересованного наблюдателя и получил принцип ограниченной объективности интерпретаций эксперимента. Европейский пантеизм, давший начало натурфилософии ренессанса, сформировался на основе античных метафизических систем, сохраненных в арабском суфизме и в средневековых "колдовских" практиках.

В XX веке европейская философия науки восприняла идеи дальневосточной религиозной философии, благодаря чему удалось преодолеть кризис детерминизма, сформулировать идеи неравновесных процессов и самоорганизации.

Терабитовый взрыв информационной эры породил религиозную эклектику, названную "New Age". В условиях все возрастающей потребности в новых концептуальных идеях, общество постмодерна совершило новый ренессанс.

Неопифагоризм и неовикка, европеизированный дзен и неодаосизм Бенджамена Хоффа, нагвализм тольтеков, кое-как восстановленный Карлосом Кастанедой и космология исчезнувших ольмеков, вызванная из небытия Ильей Пригожиным, пострелигиозный брахманизм Рабиндраната Тагора и йогическая доктрина, блестяще интерпретированная Иваном Ефремовым в учение о гармоничном неограниченном прогрессе – такова далеко неполная картина рациональных религий нового времени. Людей, обладающих научным мировоззрением, не пугала масса мусора, плывущего в потоке этих идей – они практически безошибочно извлекали из него полуфабрикаты для построения формальных моделей. Они генерировали все новые ветви философии познания, замещавшие как агонизирующий механицизм классической науки, так и бессмысленный "духовный мир", монотеистических вероучений.

"Новые" религии уверенно занимали свое законное старое место в системе научного знания. Они, в отличие от монотеистической "веры" вовсе не претендовали на владение особой "высшей" или "духовной" истиной. Они не угрожают "слепо верь мне и кайся – или погибнешь", они предлагают "узнай меня – и взгляни на мир в другой проекции". Они не создают "запрещенных тем", но наоборот, отменяют привычные ограничения и запреты, открывая новые направления для создания моделей и постановки экспериментов. Они не стремятся сделать науку своей служанкой, а наоборот, сами служат ей на той стадии, когда ученому надо проявить максимум фантазии и психологической открытости по отношению к исследуемой предметной области.

10. О готовности к риску и разнице между людьми и рабами.

Пока Хью Эверетт III и Илья Пригожин расправлялись с отжившими догмами "материалистической" науки, Олвин Тоффлер и Бенджамен Хофф добивали социальные догмы о "фундаментальных общечеловеческих ценностях".

Так рассыпались два уродливых пережитка средневекового христианства.

Наука наконец-то освобождалась от мыслительной шизофрении, разделявшей изучаемый мир на две части:

- "Истину разума" – об искусственно урезанном "материальном мире".

- "Истину веры" – о "духовном мире", где запрещен научный метод.

Казалось бы, это должно вызвать единодушную радость в научных кругах, но все оказалось не так просто. Я уже говорил о том, что в потоке религиозных идей "new age" плывет масса мусора – а теперь расскажу об этом подробнее. Среди новых религий оказались и психоделические доктрины, начисто разрушающие критическое мышление и уродующие сознание так, как это и не снилось ортодоксальным христианским проповедникам. Если ортодоксальное христианство делает из людей тупых животных, то психоделическая доктрина превращает их во что-то похожее на растения. Все имеет свою цену – в том числе, и свобода. Распространение подобных доктрин было неизбежной ценой за свободный доступ к рациональным религиям, и значительная часть научного сообщества была испугана размером этой цены.

Такой эффект известен еще с античных времен: раб, которого отпускали на волю иногда настолько пугался необходимости самостоятельно делать выбор и нести за него ответственность, что добровольно возвращался под власть этого или другого хозяина – пусть даже жестокого самодура, но зато понятного и предсказуемого. Такой раб отличается от человека неспособностью к свободе.

Он – вьючное животное вроде осла, только смышленое, говорящее и пишущее.

В свете описанного эффекта, легко объяснить поведение членов президиума российской академии наук. Лишившись "руководящей и направляющей" КПСС, они немедленно начали искать ей замену, поскольку свобода выбора была для них невыносима. Маститые академики писали многословные, бессвязные, мерзкие, рабские доклады и коллективные открытые письма к правительству: "нам страшно, заполните вакуум, смилуйтесь над нами, мы пропадем и погибнем от этой ужасной свободы"! Правительство смиловалось и отдало ученых ослов в руки "особо приближенной" московской патриархии.

По идее можно было бы плюнуть и забыть, но этот говорящий "скотный двор" (по выражению Оруэлла) в важных для общества вопросах выступает "от имени науки", а такие вещи уже опасны для прогресса нашей цивилизации.

В Западной Европе с подобной угрозой справились простым путем: приняли концепцию децентрализованной науки и предоставили научному сообществу возможность самостоятельно избавиться от ослов, просто игнорируя их, как чужеродный и неуместный балласт. Действительно, если бы идиотские воззвания за "воссоединение науки и церкви" и против "паранормальных верований" исходили не из руководства академии наук "благостной и единственной", а от кучки пожилых докторов, выброшенных на обочину прогресса, вся эта писанина была бы практически безвредна для общества.

К сожалению, в России неуверенное в себе правительство старается наоборот, централизовать науку вокруг одной "главной" академии (о свойствах которой уже достаточно сказано выше).

В условиях фактического отсутствия голоса науки, обществу необходимы простые и ясные принципы научного мировоззрения, чтобы ориентироваться в пестром потоке сообщений масс-медиа. К счастью, цивилизованная часть общества уже обладает достаточным образованием и достаточной внутренней свободой, чтобы в этом вопросе обойтись собственными силами.

Часть III. Научное мировоззрение для чайников.

В самом деле, главным признаком совершенного и полного знания

Является умение быстро пользоваться бросками мысли,

А это бывает, когда все сводится к простым основам и словам.

(Эпикур. Письмо к Геродоту)

11. Кнопочный мир эпохи постмодерна.

В начале я уже приводил сравнение системы человеческих знаний с паутиной, натянутой в пространстве неизвестности. Современная паутина настолько сложна, что никто не в состоянии представлять ее себе полностью, а значит – не знает, когда и за какую паутинку дергать, чтобы получить желаемый результат. Информационная эпоха нашла выход их этого положения, придумав универсальный термин "кнопка". Каждая группа специалистов контролирует определенный фрагмент паутины, а для остальных выводит на общедоступный пульт "кнопку вызова", снабженную коротким сообщением: "при нажатии этой кнопки в таких-то условиях, происходит то-то и то-то, если кнопка не сработала – свяжитесь с таким-то сервисным центром". Сама эта группа специалистов пользуется в своей работе тем же пультом, на который выведены кнопки, созданные другими группами. Все действия в информационном обществе представляют собой запуск лавинообразных процессов нажатия кнопок. Действующее лицо нажимает кнопку, вызывая автоматическое нажатие связанных с ней кнопок, которые тоже нажимают кнопки, нажимающие кнопки, и лишь на завершающем этапе происходят воздействия на саму паутину, обеспечивающую связь с целевыми областями реальности.

Этот принцип касается не только повседневной бытовой деятельности, но и всего остального, включая науку. Развитие паутины знаний также происходит с помощью кнопок. Ученый в своих исследованиях и в интерпретации результатов использует множество кнопок, о которых ему известен способ применения и ожидаемый результат, но неизвестен механизм достижения результата. Физик лишь приблизительно знает устройство используемых им приборов, а конструктор приборов лишь в общих чертах знает, зачем они нужны физику. Физик слабо представляет себе структуру программ, с помощью которых обрабатывает результаты экспериментов. Программист знает структуру этих программ, но об используемых модулях, операционной системе и самом компьютере имеет лишь "кнопочное" представление. Физик может довольно подробно знать, почему работают полупроводниковые базовые элементы компьютера, но не может написать программу – цепь "кнопок" от команд языка программирования до "p-n переходов" в элементах микросхемы слишком длинная. Программист может вообще ничего не знать о "p-n переходах" и свойствах полупроводников. Он может вообще не подозревать об их существовании – и, тем не менее, блестяще справляться со своей работой. Когда физик обнаруживает проблемы с двигателем своего, автомобиля, он вряд ли может рассчитывать на свое знание теории горения, теории тепловых машин, теории электрических цепей и теоретической механики – хотя автомобиль сконструирован именно на основе этих теорий. Поэтому физик жмет кнопку "автосервис" – и неисправность устраняется людьми, которые не знают ни одной из этих теорий, но владеют нужными "кнопками" из своей области. Но и это еще не все. В практической деятельности, наряду с собственно научной теорией, используется множество эвристик – то есть, эмпирически найденных приемов, которые обычно почему-то срабатывают, хотя никто толком не знает, почему. Количество эвристик в разных областях растет быстрее, чем научная теория успевает их объяснять. Древнейшими эвристиками являются охотничьи, земледельческие и прочие бытовые "приметы", составлявшие основу "хозяйственной магии". Позже к ним добавились эвристики более технологичных ремесел. В наше время уже и сама паутина знаний обросла эвристиками. Тот же программист обладает огромным количеством профессиональных "магических примет", которые формулируются на его сленге, родственном языку первобытного анимизма. Программа может "глючить", потому что ей "что-то не нравится" или "виснуть", потому что она "кривая", и тогда на нее нужно ставить "заплатки".

Нечто аналогичное может происходить с любой сложной технической системой, как, впрочем, и с социально-экономической системой. Наша паутина знаний переросла критический уровень сложности и теперь она, также как и естественный физический мир, познаваема только через приближенные модели (с теми же последствиями, которые разбирались в рассказе об отношении моделей с реальностью). Мы вынуждены строить вспомогательную паутину, чтобы хоть приблизительно знать, как работает наша главная паутина. Это – тоже констатация реального положения дел и из нее надо делать практические выводы.

12. Жизнь в паутине или игра "найди кнопку".

Возвращаемся к проблеме личности в потоке информации, с учетом всего сказанного выше. Каким образом человек, бомбардируемый разнородными сообщениями, может построить рациональный алгоритм их сортировки?

Здесь я предлагаю обратиться к простым и циничным правилам первобытной магии. При всей ее отсталости, она была исключительно динамичным и рациональным способом ориентироваться в окружающей реальности.

Первобытный человек очень хорошо знал, чем настоящая магия отличается от поддельной, а сильная магия – от слабой. Он не спрашивал "как это устроено", он спрашивал "как это работает", потому что твердо знал: магия должна приводить к полезному результату, который можно потрогать. Хороша также магия, производящая другую магию, которая приводит к полезному результату. То, результат чего нельзя потрогать – это не магия, а развлечение от нечего делать. Магия может иметь разную надежность, сильная магия срабатывает быстрее и чаще, слабая магия – медленнее и реже. Хорошая магия порождает много полезных предметов и доставляет мало неприятностей, плохая магия – наоборот. Как и любое полезное дело, магия требует материальных затрат, и магия, которая требует много затрат, а дает мало полезных вещей – негодная магия.

Этот примитивный алгоритм классификации, занявший всего 10 строк, отлично описывает рациональную стратегию сортировки сообщений в кнопочном мире.

Однажды я с коллегой оказался на семинаре по стратегии социально-экономического развития. Около часа мы слушали доклад специалиста, и поняли примерно десятую часть сказанного, и то не факт, что правильно.

После доклада я задал простой вопрос: если все, что вы предлагаете, реализовать то на какой результат можно рассчитывать и как быстро?

Докладчик ответил: как уже было сказано, результатом является общее благо.

Мой коллега, человек, прославившийся своим цинизмом, тут же задал второй вопрос: что такое общее благо? Его едят, в него одеваются, его трахают, в нем живут, на нем ездят? А если нет – то на кой оно нужно?

Тезисы семинара до сих пор лежат у меня на полке с закладкой, на которой записаны пять постулатов неопервобытной философии.

Постулат первый: у любого знания должна быть кнопка. К кнопке должна быть понятная пользователю инструкция о том, когда и как ее правильно нажимать.

Постулат второй: в инструкции должно быть указано, где, когда и какой полезный результат получается при правильном нажатии кнопки. Полезность должна объясняться без ссылок на данные, неизвестные пользователю.

Постулат третий: в конце инструкции должно быть написано, сколько стоит пользование кнопкой, а также кто и чем отвечает за то, что кнопка работает именно так, как написано в инструкции.

Постулат четвертый: Если не выполнено третье условие, то это сомнительное знание, если не выполнено второе, то это вообще не знание, а если не выполнено первое – то это полная фигня.

Постулат пятый и последний: Возражать против нажатия работающих кнопок может только тот, кто несет из-за этого материальный ущерб. Возражающий по любым другим причинам – лезет не в свое дело. Возражающий продавец доступа к другой кнопке, которая работает хуже – просто жулик.

Каждое сообщение – это модель мира или фрагмента мира, но это еще и вызов, рассчитанный на определенную реакцию адресата, состоящую в пользовании какими-то одними кнопками, и в отказе от пользования другими.

Руководствуясь "пятью постулатами", любой гражданин информационного мира, имеющий хотя бы начальное образование, может почти наверняка избежать обеих расхожих форм обмана – т.е. и пользования фальшивыми кнопками, и следования фальшивым запретам на пользование работающими кнопками.

13. О науке, борьбе с фальшивками и фальшивой борьбе.

Предложенные "пять постулатов неопервобытности" предназначены прежде всего для ориентирования в тех областях, где пользователь не является специалистом. Сантехнику они не нужны, когда речь идет о сортирах, программисту – когда речь идет о компьютерах, математику – когда речь идет о числах и уравнениях, и т.д. Эти постулаты блокируют прохождение фальшивки там, где пользователь не имеет достаточной квалификации, чтобы разобраться в конструкции предлагаемой модели.

Техника интеллектуального обмана ориентирована на человека, не имеющего достаточных знаний о той предметной области, в которой его обманывают. Финансовый мошенник не будет рекламировать свои "сверхприбыльные" акции среди экономистов. Изобретатель "вечного двигателя" не пойдет продавать свой продукт физикам. Спирит не станет распространять билеты на свое выступление среди профессиональных факиров. Поп не начнет проповедовать "благую весть" среди специалистов по теории религий. Политический мистик не будет искать свой электорат среди социальных психологов.

Каждый из перечисленных обманщиков пойдет туда, где его ловкость рук в сочетании с внушительно выглядящими словесными спекуляциями покажутся чем-то исполненным глубокого смысла.

Я привел примеры интеллектуального обмана первого рода – когда людей убеждают жать фальшивую кнопку. Но то же касается и интеллектуального обмана второго рода – когда людей убеждают не жать работающую кнопку.

Недавно один персонаж из академии медицинских наук рассказывал в прессе о чудовищных последствиях клонирования, генной инженерии, контрацепции, абортов, планирования семьи и сексуального просвещения. Персонаж сыпал при этом "учеными" словами, перемежая их ссылками на "научные авторитеты" и "экспериментальные подтверждения".

Применение "пяти постулатов", отсекающих всю авторитетно-наукообразную кашу моментально показало: оратор – жулик, с помощью всего этого наукообразия он просто пропагандирует учение церкви, по которому надо пользоваться неработающими кнопками вместо работающих.

Кроме того, он еще и недопустимым образом уронил авторитет науки.

Вот, в общем-то, и все.

Осталось лишь обратиться к тем порядочным и честным ученым, которые делают исключительно важное дело выявления фальшивых кнопок.

Помните, что пользователем не важно, почему работает кнопка, если она работает так, как написано в инструкции. Пользователя не убедят никакие научные доказательства невозможности работы кнопки – потому что они лежат вне рамок пользовательской компетенции. Пользователя не убедят ссылки на авторитет науки – потому что из-за перечисленных выше недобросовестных ученых, этот авторитет значительно пошатнулся.

Поэтому, когда вы представляете результаты своей деятельности широкой общественности, старайтесь держаться в рамках "пяти постулатов".

Объясните, что инструкция к кнопке лжет о полезном результате.

Определите, что в инструкции не приведена полная, реальная цена или умалчивается о причиняемом материальном ущербе.

Установите хотя бы, что за работу кнопки никто не отвечает.

Тогда и только тогда ваша задача будет выполнена, а общество будет вам исключительно благодарно.

Ведь пользователем не важно, почему кнопка не работает так, как написано в инструкции. Им вполне достаточного самого этого факта.

И, пожалуйста, избегайте поддерживать или осуждать что бы то ни было по соображениям "общечеловеческой морали", "национальной духовности" или "фундаментальных ценностей". Все это – неопределяемые фикции, а ссылаться на фикции не к лицу ученым.

Давайте будем профессионалами и рационалистами – и все у нас получится.