Биография
Замечательный русский писатель и ученый Иван Антонович Ефремов родился 22 апреля 1907 года в деревне Вырица под Петербургом, в семье купца. Отец его был родом из заволжских крестьян-староверов, рослых и могучих, наделенных недюжинной силой, и качества эти во многом передались и сыну. В доме отца, вспоминал позднее И. А. Ефремов, все было массивным и прочным, а сам семейный уклад - вполне патриархальным. Однако в доме было и нечто, не связанное с традиционным бытом, - огромные шкафы с книгами, к чтению которых мальчик пристрастился очень рано. Особенно нравились ему фантастика и приключения, он очень рано перечел Ж. Верна, а вслед за ним Р. Хаггарта, А. Конан Дойла, Дж. Лондона и особенно впоследствии им любимого Г. Уэллса. Может быть, именно эти детские впечатления сделали и его самого впоследствии романтиком дальних походов и странствий, а со временем и писателем-фантастом.
Детские годы И. А. Ефремова благополучными не назовешь. Вскоре после рождения младшего брата семья Ефремовых перебралась на юг, в Бердянск, но судьба вовсе не готовила им здесь счастья и благополучия. В 1917 г. родители развелись, вслед за тем мать вместе с детьми перебралась в Херсон. Тут-то их и подхватила круговерть революции и гражданской войны: известно об этом периоде жизни И. А. Ефремова мало, но то, что известно, напоминает отрывки из приключенческого романа. Мать вскоре оставила детей на попечении родственницы, выйдя замуж за красного командира и отправившись вместе с ним сражаться за счастье рабочего класса. Дети через какое-то время оказались предоставленными самим себе и жили продажей вещей да социальным вспомоществованием. Иван, правда, смог прибиться к автомобильной роте 6-ой армии, квартировавшей неподалеку от их дома, и вместе с ней прошел боевой путь до самого Перекопа. Именно в это время, оказавшись под обстрелом, он получил контузию и, как следствие, легкое заикание, сохранившееся на всю жизнь. В 1921 году часть расформировали, а демобилизованный воспитанник роты оказался перед проблемой выбора дальнейшего жизненного пути.
Узнав, что отец забрал его брата и сестру в Петроград, Иван Ефремов тоже отправился в северную столицу, прежде всего, - учиться. Первые годы его нелегкой самостоятельной жизни в городе на Неве были заполнены школой и работой. По ночам Иван разгружал вагоны и баржи, позднее, используя опыт, полученный в автороте, работал ночным шофером. А днем наверстывал упущенные для учебы годы войны и революции: за два с половиной года он окончил среднюю школу, осиливая за год двойную программу.
Уже в это время в его жизни дали о себе знать два страстных увлечения, верность которым он в той или иной степени хранил до конца своих дней. С одной стороны, его властно звало, притягивало море, и в 1924 - 1925 гг., сдав экзамены на штурмана каботажного плавания, И. Ефремов ходил на различных судах в Охотском море и на Каспии. С другой, - все больше укреплялся неподдельный интерес к палеонтологии, перераставший в желание глубоко и серьезно изучать древнейшие, уже исчезнувшие с лица Земли формы жизни.
Победило второе: не без поддержки профессора П. П. Сушкина, разглядевшего в невоспитанном, строптивом и остром на язык мальчишке настоящий талант, И. Ефремов в 1925 году получил место препаратора в Геологическом музее Академии наук. С этого времени для Ивана начались почти ежегодные палеонтологические, а чуть позднее, - и геологические экспедиции во все уголки бескрайнего Советского Союза. Прикаспий, Урал, Восточная Сибирь, Татария… даже простое перечисление пунктов его назначений заняло бы слишком много места для небольшого биографического очерка. Параллельно с этим продолжалась и учеба, постепенно обернувшаяся серьезным научным ростом. В 1935 году, вскоре после переезда в Москву вместе с Палеонтологическим институтом АН СССР, сотрудником которого он являлся с момента его создания, он получил степень кандидата биологических наук за совокупность работ по палеонтологии, а в 1937 - диплом с отличием Горного института. С 1937 года он возглавил в Палеонтологическом институте лабораторию низших позвоночных, а в марте 1941 года И. А. Ефремов успешно защитил докторскую диссертацию.
Во время войны, несмотря на его просьбы, он не был мобилизован, но ему было поручено руководить штабом эвакуации научных ценностей института. В 1942 году находившегося в Свердловске И. А. Ефремова настигла тяжелая болезнь, и, временно оказавшись не у дел, он попробовал написать свои первые рассказы. Они были опубликованы в 1944 году, и совершенно неожиданно превратили его в одного из самых популярных советских писателей-фантастов: только до 1949 года его произведения выдержали около 20 изданий.
Литературный успех в судьбе И. А. Ефремова подоспел как нельзя вовремя: его здоровье оказалось подорванным, и вести научно-исследовательскую деятельность столь же интенсивно, как и прежде, ему становилось все труднее. С конца 40-х гг. он перестал непосредственно участвовать в экспедициях, а в 1959 окончательно оставил из-за болезни сердца работу в Палеонтологическом институте. И хотя в 1952 году его фундаментальная работа "Тафономия", излагавшая основы нового направления в палеонтологии, была удостоена Государственной премии, а написанием обобщающих работ и руководством молодыми учеными он продолжал заниматься вплоть до последнего дня своей жизни, центр тяжести его творчества окончательно сместился во второй половине 50-х гг. в литературную сферу.
От написания небольших рассказов с элементами земной фантастики ("на грани возможного", как говорили в то время) И. А. Ефремов перешел к созданию широкомасштабных и полнокровных произведений. В 1957 году вышел его роман "Туманность Андромеды", рисующий картину далекого будущего человечества, вслед за ним последовали еще три крупных произведения, в совокупности представившие целостную и стройную картину мировоззрения Ефремова-фантаста: "Лезвие бритвы" (1963), "Час Быка" (1968, прераб. 1970) и "Таис Афинская" (1972). И если первый из романов был встречен советской номенклатурой вполне приветливо, поскольку она увидела в нем грядущую "победу коммунизма" во вселенском масштабе, то последующие вызывали все большее и большее недоумение и раздражение у партийных идеологов: слишком уж независимым, самобытным было мышление Ефремова, не укладывавшееся в привычные марксистско-ленинские схемы. Над головой писателя сгущались тучи, особенно после выхода "Часа Быка", в котором разглядели пасквиль на советскую действительность. Неизвестно, чем кончилось бы это назревавшее противостояние между всеопекающей и непогрешимой властью и невольным диссидентом, но 5 октября 1972 года сердечный приступ оборвал земную жизнь человека, посвятившего свою судьбу поиску истины и не боявшегося ради нее идти на столкновение с человеческой косностью или глупостью.
Спустя месяц представители КГБ нагрянули с обыском на квартиру к вдове покойного писателя, то ли в надежде найти какие-то свидетельства его антисоветской деятельности, то ли просто так, на всякий случай. Но были найдены и изъяты лишь письма жены и фотографии друзей, книга об Африке на иностранном языке, да собранные И. А. Ефремовым образцы минералов. Впрочем, а что еще могли найти бесцеремонно рывшиеся "органы" среди вещей мечтателя, странника, жившего дальними походами и таинственными открытиями, грезившего о звездах и уже ушедшего в свою последнюю экспедицию?
Метаисторическое значение
Среди родонистов споры о творчестве И. А. Ефремова, ярко выделявшемся на фоне довольно унылой и однообразной советской литературы, по-прежнему не утихают. Его книги любили и продолжают любить, и это неудивительно: отважные и честные герои, высокие идеалы и цели, восприятие мира как чуда и безграничная вера в человека и его возможности сделали их привлекательными для множества людей. Они дышат обаянием их автора, человека, безгранично преданного поиску знания и служившего этой цели всей своей жизнью.
Но был ли Иван Ефремов вестником?
Вопрос этот не так прост, и начну я свой анализ с констатации следующего факта: миссии вестничества у него, безусловно, не было. Не было уже хотя бы потому, что взгляды Ивана Ефремова и идеи, им проповедуемые, временами диаметрально противоположны основным прозрениям "Розы Мира" Д. Андреева. Сын советской эпохи, биолог и палеонтолог, он был не просто атеистом, он был воинствующим атеистом. Ни одно его произведение не обходилось без нападок, прямых или косвенных, на христианство, и даже в "Таис Афинской", время действия которой разворачивается до Рождества Христова, ему удалось сказать немало нелестных слов о христианской морали. Дело не ограничивалось христианством, другим религиям доставалось не меньше, буддизм и индуизм, И. Ефремову вроде бы более симпатичные, в "Лезвии бритвы" также подвергаются сокрушительной критике.
Общее мировоззрение И. Ефремова без всяких натяжек можно охарактеризовать как биологизм: в конечном итоге, все человеческие эмоции и чувства, нравственные принципы и эстетические идеалы, творчество и любовь у него сводятся к биологическим инстинктам, к физическим и химическим процессам, идущим в человеческом организме. Как следствие, идеалом для него становится в совершенстве отлаженное человеческое тело, которое, обладая здоровой психикой, само собой порождает из себя и добро, и красоту, и творчество, и возвышенную любовь, и вообще все лучшее, что есть в человеке. Нетрудно увидеть, чем в конечном итоге это оборачивается: физическое и психическое здоровье как индивида, так и всего человечества в целом, оказываются единственной положительной целью, к которой, согласно И. Ефремову, необходимо стремиться. Правда, в его системе ценностей находят свое место и жажда знаний, и дружба, и любовь, но и они сводятся лишь к правильно развитым и правильно удовлетворяемым инстинктам. Отсюда при чтении фантастических утопий И. Ефремова, где в законченной форме представлен его идеал будущего, возникает необоримо двойственное впечатление: с одной стороны, перед нами действительно прекрасные люди и гармоничное человечество, с другой, - не оставляет ощущение ущербности этого общества, зацикленного на поддержании себя в хорошей биологической форме и сохранении людей как устойчивой популяции. И это естественно: при отсутствии Бога остается поклоняться только человеку или человечеству, развивая их до "божественного" состояния, что И. Ефремов и делает, наделяя людей будущего всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами, а также техническим всемогуществом и властью над природой.
Хотя некоторые из родонистов и утверждают, что И. Ефремов "предчувствовал наступление Розы Мира", создавая свои произведения, сам Д. Андреев не увидел и не мог увидеть ничего родственного своим прозрениям в картинах будущего, нарисованных в "Туманности Андромеды". Его оценка этой книги, с которой он был знаком, достаточно жестка: "Некоторые описания удачны, ярки, но в целом книга страшно перегружена техницизмами, изображениями всякого рода научной аппаратуры и совершенно неубедительными картинами жизни человеческого общества того времени. Автор пытается изобразить его в заманчиво идеальных красках, а вместо этого получается впечатление чего-то ходульного, выхолощенного и безмерно самодовольного".
Однако у И. Ефремова есть, помимо "романов о будущем", еще группа произведений, на мой взгляд, гораздо более интересных с точки зрения метаистории, чем его не слишком удачные попытки нарисовать коммунистический рай. Это, прежде всего, романы "Лезвие бритвы" и "Таис Афинская".
Первые же строки этих книг переносят нас в атмосферу настоящего преклонения перед женственным началом. Пожалуй, кроме В. Соловьева и А. Блока, в русской литературе больше не было авторов, столь беззаветно его воспевавших, с такой интенсивностью переживавших и чувствовавших его красоту и величие. Особенно сказанное относится к последнему роману И. Ефремова "Таис Афинская", где древнегреческий сюжет позволял не опасаться упоминать богов и богинь. Здесь Вечная Женственность предстает перед нами не только в образах прекрасных женщин, но и в виде безликих, но над всем властвующих сил Афродиты, Великой Матери, Кибелы, Реи, которым поклоняются главные герои и присутствие которых постоянно ощущают в своей жизни. И вера в эти силы невольно передается и читателю, так и кажется, что будто сам И. Ефремов оставил, наконец, свой официальный материализм и, под маской романа о прошлом, делится сокровенным знанием о тайнах мироздания. И не только в "Таис", но и более раннем "Лезвии бритвы" проскальзывают у него странные ноты. Вот, например, главный герой (материалист и коммунист), видя статую обнаженной женщины, слышит в своем сознании ее голос, голос давно умершей девушки: "Это не я, а другая, та, которой ты служишь и к которой стремишься всю жизнь…" О ком это? Кому мог служить доктор Гирин, прототипом которого И. Ефремов сделал самого себя?
Итак, похоже снова, как в случае с В. Соловьевым и А. Блоком, со своим вестником разговаривала некая могущественная женственная сущность. Но кто она? Ведь женские божества Шаданакара различны и по своему статусу, и по своей сути, и катастрофа, случившаяся с А. Блоком, - наглядное доказательство того, что не все женственные инспирации исходят от благих иерархий.
Присмотримся повнимательнее к "Таис Афинской" - своеобразному итогу творческих исканий И. Ефремова на этом пути. На протяжении всего романа нас буквально обволакивает магия Эроса, чарующая атмосфера любования телесной красотой и совершенством. Бесконечно следуют друг за другом описания достоинств Таис и ее подруг, пока волей-неволей нам не начинает казаться, что перед нами не люди, а живые воплощения физической и психической безупречности, властвующие по своему желанию над сексуальными влечениями мужчин.
Здесь-то, как мне кажется, и кроется разгадка. Превратив тело человека в источник всех его желаний и стремлений, И. Ефремов с неизбежностью пришел к той, кто этим телом и его желаниями управляет. И в его бесчисленных женских персонажах: гречанках и индианках, итальянках и русских красавицах на самом деле являет себя миру одна-единственная сущность: Лилит, Ваятельница Плоти, падшая супруга Первоангела. Это она устами И. Ефремова порицает христианство за аскетизм и отрицание эротики, это она замыкает на себя в его книгах любые движения человеческого духа, это она требует через него простора и свободы для своих каросс.
Вестником Лилит, т. е. стихийным вестником предстает перед нами И. Ефремов, и это лишний раз доказывает, что миссии у него не было: воля и замыслы Лилит, если у нее вообще есть какие-то замыслы, не имеют отношения к планам Провидения, и тот, кто проводит ее влияние в наш мир, отнюдь не посланник сил Света.
Сложно сказать, почему так получилось. Может быть, изначально данный И. Ефремову дар вестничества не мог быть реализован Провидением в условиях советского строя, а ему хотелось хоть как-то его реализовать? Может быть, сыграли свою роль и демонические силы? Ведь от Лилит уже один только шаг до Дуггура, да и нет четкой границы, которая разделяла бы их. И хотя сам И. Ефремов оставался далеким от мрачных и ужасных сил Кибелы (как он поэтически называл темную сексуальность в "Таис Афинской"), вполне возможно, что со временем естественная логика развития привела бы его к ним.
Но, так или иначе, И. Ефремов фигура чрезвычайно неоднозначная. Он искренне мечтал о счастье всего человечества, но видел его только на путях коммунизма. Он делал все для того, чтобы жизнь людей стала добрее и красивее, но думал, что для этого достаточно хорошо изучить биологию. Он пытался быть вестником, но, не обладая миссией и непримиримо настроенный по отношению к религии, смог стать только вестником Лилит. "Он опередил самого себя", - сказал бы, наверное, Д. Андреев, ознакомившись с творчеством И. Ефремова полнее.
В целом же, жизненный путь этого незаурядного и светлого человека демонстрирует нам, что в легальных условиях советской действительности никакое полноценное вестничество или подлинно светлое творчество были невозможны. Они неизбежно искажались, трансформировались в нечто иное, и, в конечном итоге, скорее враждебное замыслам Провидения, нежели благоприятствующее им.
Источник: http://denouts.narod.ru/vestniki/efremovw.html |
