Валерий ТЕРЁХИН. УСПЕХИ И… НЕУДАЧА.

О книге Ольги Ерёминой и Николая Смирнова об Иване Ефремове

Валерий ТЕРЁХИН

УСПЕХИ И… НЕУДАЧА

Иван Ефремов / Ольга Ерёмина. Николай Смирнов. – М.: Молодая гвардия, 2013. – 682[6] с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1440)

------------------------------------------------------------------------------------------------

Выход в свет наиболее полного сегодня жизнеописания Ивана Антоновича Ефремова вселял оптимизм. Казалось, закрыты последние «белые пятна» в биографии великого русского ученого, создателя тафономии – новой отрасли в палеонтологии, и не менее великого русского писателя, в лучших своих произведениях выведшего жанр фантастики, а вслед за ней всю застрявшую в трясине соцреализма русскую литературу, на рельсы нового литературного направления – мультивременной асинхронный реализм.

Прилежные биографы работали увлечённо и сумели проследить день в день трудную, извилистую и во многом счастливую судьбу, в общем-то, удачливого по жизни человека. Но одна из ветвей биографического повествования – литературное творчество И.Ефремова – вызывает вопросы. Становление творческого метода писателя, судьба романа «Час Быка», своеобразно преподнесённые в данном издании серии «ЖЗЛ», станет предметом дальнейшего обсуждения.

Вопросы к авторам возникают при чтении девятой главы жизнеописания, где излагается история создания романа «Час Быка», дотошно выискиваются методологические скрепы, к которым прибегнул И.Ефремов. Уже здесь ясно обозначилось нежелание соавторов замечать некоторые обстоятельства, связанные с предыдущим изучением творчества писателя. Нарративное пространство сложного, насыщенного негуманитарным материалом текста, вобравшего интеллектуальные достижения тысячелетней человеческой мудрости, побуждает вдумчивого читателя к его неоднократному повторному восприятию. Но в угоду соображениям далёкого от российских реалий гималайского менталитета соавторы занавесили изначальные смыслы книги невнятно скомканными формулировками, продиктованными идеологическими пристрастиями.

Идеологическая константа в оценке художественного произведения – не новость. Она доминировала в 1920-х гг., когда пролетарские писатели выдумывали угодную победившей идеологии – марксизму-ленинизму  – новую российскую (советскую в ту пору) реальность, совпадающую с их идейной убежденностью. Апологет «Пролеткульта» Н.Чужак призывал к «волевой стандартизации литературы», которая, по его мнению, двояко выражалась в «установке на завтра и установке на действие» [Чужак Н. Без руля и ветрил (К нашей политике в литературе) // «Октябрь мысли». 1924. № 1. С. 46-47]. После ознакомления с текстом жизнеописания (далее в скобках указываются конкретные страницы) наличие в нём приснопамятной «установки» становится очевидным. Страницы книги изобилуют авторскими отступлениями, в которых отдельные элементы сложных литературных образов романа «Час Быка» «натягиваются» на заранее отлаженную идеологическую конструкцию, не имеющую отношения к литературе. Для начала обратимся к истории создания произведения.

В жизнеописании вскользь упоминается его первоначальная редакция: то ли «повесть» (с. 466, абзац второй), то ли «роман» (с. 466, абзац третий) под названием «Долгая Заря», которую(ый) Иван Антонович, якобы, обдумывал уже в 1961 году. Соавторы не удосужились сослаться на источник, хотя бы на тетрадь, сохранившуюся в архиве вдовы писателя, включить её сфотографированный титульный лист в черно-белую вклейку и т.п. В результате размывается хронология. Ведь «в интервью с автором», о котором мимоходом обмолвились Г.Еремина и Н.Смирнов (с. 486), (имеется в виду материал: «Как создавался «Час Быка». Беседа с Иваном Ефремовым Г.Савченко. – «Молодая гвардия». 1969. № 5. С. 307-308), сам писатель чётко указал: «Три года я роман писал». Любопытно, при исследовании предыдущего шедевра Ефремова «Туманность Андромеды» была упомянута в качестве источника статья писателя «На пути к роману «Туманность Андромеды» (с. 286). Но, приступая к разбору романа «Час Быка», авторы не удосужились воспроизвести название опубликованной в 1969 году беседы. А ведь замысел и его реализация – разные стадии творческого процесса. Из путанных объяснений «долгозаревской» версии вырисовывается следующее: Ефремов начал в указанный срок (1961 г.) работу над «повестью», которую приостановил, чтобы возвратиться вскоре к «мыслям о новом романе» (с. 466). К сожалению, не выдвинуто каких-либо веских доказательств (сопоставление структуры сюжетов, коллизий, характеров), убеждающих в том, что «Долгая Заря» является первым реальным наброском романа «Час Быка» (срок исполнения замысла удлиняется в таком случае с трёх лет до семи, а это важно).

Между тем соавторы гнут свою линию: «Давно задуманная повесть – «Долгая Заря» – слишком долго ждёт» (с. 466). «В 1964 году «Долгую Зарю» вновь пришлось отложить». Ну, а причина? «Последние повести Бориса и Аркадия Стругацких – «Далёкая радуга» и «Трудно быть богом» – вызвали пристальное внимание партийного руководства к социологической линии в советской фантастике. … Ефремов опасался: если «Долгая Заря» выйдет в свет и привлечёт внимание критики, то плохо осведомлённое партийное начальство может принять какие-нибудь меры, губительные для молодых фантастов» (с. 468-469).

К сожалению, в современном российском литературоведении стало традиционным уравнивать значение творчества Стругацких и Ефремова (с подчинённой ролью второго). Выдающийся советский фантаст последней трети XX века Арк. Стругацкий и великий русский писатель второй половины XX века И.Ефремов (наравне с М.Шолоховым, А.Солженицыным, Л.Леоновым, невзирая на их неурядчивые или комплементарные отношения между собой и с властью) – величины в творческом отношении несопоставимые. Не приведена ссылка на источник (единица хранения ЦГАЛИ, цитата из письма, наброска), подтверждающий сам факт «опасения». Приведённая выше цитата, скорее, свидетельствует о скрупулезном исполнении соавторами социального заказа обильно финансируемого прежде стругацковедения, поблекшего в последние годы в читательских глазах (что выразилось и в падении тиражей) на фоне неостановимого роста интереса к произведениям И.Ефремова.

Может, потому блистательное литературоведческое исследование «Лезвия бритвы» в восьмой главе жизнеописания разительно отличается от тенденциозного разбора романа «Час Быка», подчинённого узкопартийной цели, суть которой: поддержка рушащейся литературной группировки стругацковедов, ретуширование её обломившихся, чуждых соборной многоконфессиональной российской культуре мировоззренческих скреп. Под сурдинку рассуждений о героике образов экипажа звездолёта «Тёмное пламя» в девятой главе выполняется идеологическая задача, обставленная псевдолитературоведческими ширмами: навязать формирующемуся в новой России мультикультурному сообществу последователей Ивана Антоновича Ефремова псевдоучение о Живой Этике; выхолостить живую мысль романа, отвратить его читателей от самостоятельного осмысления текста.

Г.Ерёмина и Н.Смирнов ничтоже сумняшеся заявляют: «Учитывая, что литературоведами книга совершенно не исследована, многие вещи необходимо проговорить, хотя и по возможности кратко» (с. 490). Хотелось бы им напомнить: роман «Час Быка» был впервые исследован мною во взаимосвязи с развитием мировой фантастики как направления в мировой литературе, зарождением и становлением внутри неё жанров утопии и антиутопии в авторской монографии «Иван Ефремов – провозвестник мультивременного асинхронного реализма (М.: «ТЕИС», 2002; М.: «Знак», 2009, 2-изд). В неё была включена отдельная глава 5 «Роман «Час Быка». История создания книги и её судьба». В главе 6 «Стиль И.А. Ефремова» в том числе на основе указанного произведения были определены основные стилевые приёмы писателя, принципы построения художественного текста и многое другое. Ныне названный труд включён в каталоги всех научных библиотек Российской Федерации, национальной библиотеки Республики Беларусь, в каталоги библиотек университетов Торонто (Канада), штата Висконсин и Стэндфордского университета (США). Это был первый реальный шаг в постсоветском российском литературоведении к осмыслению великого произведения, расцененный в литературоведческом сообществе как «безусловный исследовательский успех» (Комиссаров В.В. Футуристические проекты И.А. Ефремова и братьев Стругацких в реалиях начала XXI столетия // «Интеллигенция и Мир». 2009. № 3. С. 102).

Не знать об этой монографии соавторы жизнеописания Ефремова не могли. Ведь они ссылаются на диссертацию «современной исследовательницы Е.А. Мызниковой» (с. 452, URL-ссылка на автореферат), которая особо выделила мой труд: «Наиболее весомой нам представляется работа В.Терёхина «Иван Ефремов – провозвестник мультивременного асинхронного реализма». В указанном исследовании В.Терёхин анализирует роман «Час Быка»: выходит на жанровый контекст и сопоставляет творчество И.Ефремова с творчеством братьев Стругацких, что является одной из немногих иллюстраций пресловутого спора между писателями». (Мызникова Е.А. Научно-художественный синтез в рассказах И.А. Ефремова 1940-х гг. Автореферат дисс. канд. филол. наук. Барнаул, 2012. С. 4). Не прочитать этих строк соавторы не могли. Изданные труды о И.А. Ефремове – писателе, до сих пор можно пересчитать на пальцах одной руки. В чём же причина такого нарочитого «незамечания»?

Ответ прост: в моей монографии есть строки, определяющие значение «Часа Быка» не только для русской и мировой литературы, но и всего сверхсложного современного мира: «идея русского пути развития планеты Земля, ясно высказанная… в романе «Час Быка»» (Терёхин В.Л. Утаённые русские писатели. М.: Знак, 2009. С. 166). Позволю себе напомнить Г.Ерёминой и Н.Смирнову слова, прозвучавшие из уст столь любимой ими Фай Родис (в которых отразилась искренняя убеждённость самого Ивана Ефремова): «Россия… пошла великим путём по лезвию бритвы между гангстеризующимся капитализмом, лжесоциализмом и всеми их разновидностями. Русские решили, что лучше быть беднее, но подготовить общество с большей заботой о людях и с большей справедливостью, искоренить условия и самое понятие капиталистического успеха, искоренить всяческих владык, больших и малых, в политике, науке, искусстве. Вот ключ, который привёл наших предков к Эре Мирового Воссоединения» (Ефремов И.А. Собр. Соч.: В 5 т. Т. 5. Кн. 2 Час Быка. – М.: «Мол. гвардия», 1989. С. 129). Может, именно эти строки вызывают неприятие у соавторов?

В главе девятой жизнеописания упомянутому роману посвящён раздел «Час Быка: утопия против антиутопии» (с. 489). Лучшего способа перечеркнуть провиденциальное значение произведения соавторы не нашли: если жизнь на Тормансе и впрямь зловещая антиутопия, то в этой нехитрой дихотомии утопией (следуя логике авторов) является реальность, в которой пребывают люди с преображённой прекрасной Земли «4030 года» н.э. (Константинов А. Хронология в романе И.А. Ефремова «Час Быка» // Материалы X Ефремовских чтений). Соавторы жизнеописания отнимают надежду у новых поколений читателей. Новообращённые последователи великого учения Ивана Ефремова, восхищённые образами романа «Час Быка», могут задуматься: стоит ли посвящать свою жизнь «утопии»? Напомним, утопия (гр. u не, нет + topos место, буквально «место, которого нет», «изображение идеального общественного строя, лишённое научного обоснования» (Словарь иностранных слов. 15-е изд. М.: «Русский язык», 1988. C. 516). Сформулированное мною новое литературное направление – мультивременной асинхронный реализм позволяет устранить это противоречие. Тезис – утопия, антитезис – антиутопия, синтезис: новая неизбежная в будущем художественная реальность, протекающая в едином хронологическом срезе, где сосуществуют разумные существа с разных планет, из не совпадающих временных промежутков, облагораживающие Вселенную.

Вернёмся к безграмотному оформлению источников. Вообще это беда книги. Так, на стр. 641 даётся некорректно оформленная ссылка (строки из письма Ивана Антоновича профессору Олсону): «Ефремов И.А. Переписка с учёными. Неизданные работы. М., 1994. С. 189-190», позаимствованная, скорее всего, с URL-ссылки, приведённой в книге «Утаённые русские писатели» (М., 2009, с. 168): «Ефремов И.А. Переписка с учеными. Неизданные работы. РАН, «Научное наследство». М.: Наука, 1994. Т. 22. С. 189-190. См. также: http://www.noogen.narod.ru/iefremov/Academy/101_148.htm». Пусть даже соавторы жизнеописания впопыхах не совсем верно скопировали из html-файла (вместе со строками письма) источник в редактируемый doc-файл, в конце концов, масштабность проделанной ими работы оправдывает мелкие не существенные огрехи. Но обратим внимание на небрежность редактора, ведь он-то обязан знать, что, указывая в качестве источника книги серии «Литературное наследство», надо проставлять номер тома. Хороши и корректоры, которые оставили (проще прозевали) букву «ё» в словосочетании «с учёными». Менять буквы произвольно (пусть и с благой целью повысить роль буквы «ё») в заголовке изданного в прежние советские времена источника – местечковая безграмотность и вопиющая некомпетентность. Допускаю, что из-за нехватки времени у соавторов не дошли руки до редкой книги данной серии, изданной тиражом 940 экземпляров, и они «сняли цитату», перейдя по URL-ссылке на сайт «Ноогена», а потом прибавили (как признак самостоятельной, якобы, работы): «…и даже в Китае, Индонезии и Африке…».

По ходу прочтения жизнеописания вопросы к работе редактора и корректоров (или, точнее, её отсутствию) множатся. Читателей потчуют устаревшими и просторечными союзами и местоимениями, пригодными для канцелярского отчёта губернского столоприсутствия: «…можно подумать о Таис, коли будет на то Божья воля…» (с. 483); «…рубеж познания, для преодоления коего требуются особые условия…» (с. 514); «Сергий был не просто одним из святых, коих немало» (с. 524). Неприятный осадок оставляют тяжеловесные синтагмы, выдающие неуверенность редактора в построении фразы на русском языке: «Однако Ефремову удалось уговорить его заночевать, выспросить, в чём он нуждался, и сделать ему хороший подарок» (с. 277). Не лучше ли: «Но Ефремов уговорил его заночевать, выспросил, в чём он нуждается, и сделал ему хороший подарок»?

Авторам не хватает усидчивости, чувствуется, что шумные форумы в Вырице они любят больше, чем кропотливое и утомительное многочасовое чтение в библиотеках. Этот недостаток с лихвой восполняют «лирические отступления» (а ля-Гоголь): поток сознания, пригодный для приключений в духе Толкиена, и не имеющий никакого отношения (как и навязываемая неискушённым читателям Живая Этика) к реальной научной, творческой и жизненной биографии И.Ефремова, см.: «Душу надо спасать! Ради этого явились на свет (кто – пигмеи? – В.Т.), и Последние Времена уже лижут тёмным пламенем (может, лучше «стремительным домкратом»? – В.Т.), опаляя души трансперсональной жутью коллективного бессознательного эпохи…» (с. 402).

Мне посчастливилось прочесть роман «Час Быка» осенью 1976 года в возрасте 10 лет – №№ 1-4 журнала «Молодая гвардия» за 1969 год, сохранённые втайне отцом (по квартирам, между прочим, шастали «сотрудники» в штатском, выспрашивали экземпляры, изымали их). Судьба уберегла ангажированных «перестроечных» поклонников Ефремова от репрессий, которые обрушились на первых читателей великого произведения в конце 1970-х – начале 1980-х гг., нередко откладывавших в сторону «Архипелаг ГУЛАГ» ради прочтения «Часа Быка». Об этом не следует забывать именитым соавторам.

Невычитанный, небрежно скомпилированный текст последних глав биографии, теоретическое дилетантство и позорную редакторскую безграмотность нельзя списывать на то, что жизнеописание Ивана Ефремова сдавалось в печать впопыхах. Начётничество, литературоведческая некомпетентность, назойливое стремление переориентировать читательский интерес на оккультизм уводит новых искренних последователей творчества и учения Ивана Антоновича Ефремова в никуда.